Конференция по климату в Глазго: верно, но очень медленно
В Глазго завершилась ежегодная 26-я Конференция Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК), которая стала символом восстановления международной климатической деятельности после пандемической паузы (в прошлом году конференция не проводилась, а органы РКИК почти не работали).
Важный итог встречи в Глазго – впервые все крупные страны заявили о своих сроках и путях достижения углеродной нейтральности – сильном снижении выбросов парниковых газов, а также компенсации остатка за счет роста поглощения СО2 экосистемами, прежде всего, лесами. Россия пообещала достичь углеродной нейтральности к 2060 году. В целом выполнение этих обещаний всеми странами ведет к остановке глобального потепления на уровне 2,5-3 градусов, но не ниже.
«Для многих особо уязвимых стран, например, малых островных государств, это катастрофа, для других не катастрофа, но очень тяжелые жизненные условия. Главный документ Глазго озаглавлен помпезно – "Климатический пакт", а на деле это набор рамочных решений, лишь рекомендующих двигаться в верном направлении. Однако его скорость определяется на национальном уровне, и она явно мала. Поэтому не удивительно, что эти страны и экологическая общественность так жестко критикуют происходящее», - комментирует Алексей Кокорин, директор программы WWF России «Климат и энергетика».
Участники конференции в Глазго признают, в каком тяжелом положении находятся слабые страны. Все развитые государства заявили о готовности помогать им как в адаптации, так и в «зеленом» экономическом развитии. Решено, что объемы такого климатического финансирования в ближайшие годы будут не менее 100 млрд долларов в год. В Парижском соглашении было обещано выйти на этот уровень в 2020 году. Это не получилось, хотя в целом развитые страны существенно приблизились к 100 млрд. Решение Глазго по Парижскому соглашению призывает развитые страны удвоить финансирование адаптации. Есть призыв к банкам и финансовым институтам увеличить долю грантов. Однако большей конкретики достичь не удалось, а ведь именно гранты на адаптацию, а не кредиты, нужны слабым странам.
В то же время в Глазго не удалось достичь согласия в том, какая доля средств пойдет на адаптацию и сколько будет грантов.
Третий результат - правила международного сотрудничества Парижского соглашения наконец приняты. На двух прошлых конференциях этого сделать не удалось. В Глазго страны нашли компромиссные формулировки. В правилах три части: первая - про торговлю единицами снижения выбросов между странами, вторая посвящена специальным проектам и программам, создающим такие единицы, а третья говорит о широком спектре всевозможных вариантов сотрудничества без передачи единиц. Впрочем, переговоры и заявления стран показали, что в ближайшем будущем важна лишь вторая часть – проекты. Практически никто не готов покупать обезличенные единицы, нужна прозрачность и высокое качество проектов, включая и их социально-экологические аспекты.
Ожидается, что первые «парижские» проекты начнутся уже в 2023 году. Это хорошо коррелирует с планами России по созданию своей системы проектов. По косвенным оценкам объем «парижских» проектов в мире в целом достигнет 20 млрд евро в год.
Конечно, это лишь очень малая часть всех усилий мирового сообщества, более того, вряд ли стоит ожидать ее быстрого роста, но в целом приоритеты сотрудничества прояснились.
По словам Алексея Кокорина, «формируется система, где все в руках покупателя единиц снижения выбросов, например, компании, снижающей свой углеродный след. Организация, если это входит в ее собственные приоритеты, может выбрать любой проект при условии, что это разрешено в стране, где она базируется или куда продает продукцию. Однако их – разрешений и приоритетов - Парижское соглашение компании не диктует».
Пожалуй, только угольная энергетика косвенно в «черном списке», ее снижение прописано в решениях Глазго, как и уход от субсидирования ископаемого топлива. Все технологии теоретически могут получать средства через систему парижских проектов. Однако, понятно, что атом и большая гидроэнергетика никогда не найдут на свои единицы покупателя. Конечно, соглашение не запрещает странам или компаниям снижать выбросы с их помощью, но продавать «результат» не получится.
В решениях Глазго особо отмечена роль действий по охране и восстановлению экосистем – природные решения, в том числе ведущие как к снижению выбросов, так и содействующие адаптации к изменениям климата и сохранению биоразнообразия. Такие проекты могут быть лесными, тундровыми, болотными или даже морскими, например, по восстановлению мангровых лесов. При этом решено отказаться от термина «природно-ориентированные решения», используемого в Конвенции о сохранении биоразнообразия, чтобы подчеркнуть особую климатическую направленность действий РКИК ООН.
«В то же время никаких параметров природных решений Парижское соглашение не дает и, вероятно, в ближайшее время не даст, - подчеркивает Алексей Кокорин. - Что можно, а что нельзя - будет решаться на национальном уровне, а также потенциальными покупателями единиц – компаниями, снижающими свой углеродный след. Такая неопределенность, конечно, не способствует быстрому прогрессу».
Сейчас именно национальный уровень действий принципиально важен. Отрадно, что в Глазго два крупнейших эмиттера парниковых газов – Китай и США (на них приходится около 40 % всех выбросов) – заключили соглашение о совместных действиях, содержащее немало конкретики. Также в Глазго были очень позитивно представлены действия различных организаций и крупных компаний, активно снижающих свой углеродный след, развивающих инновационные технологии, а также выделяющих большие средства на поддержку наиболее слабых стран, местных сообществ, охрану и восстановление экосистем.
В целом конференция в Глазго – важный, но не прорывный шаг вперед. Страны движутся в правильном направлении, но гораздо медленнее, чем нужно и можно, и технически, и финансово.
Фото в заставке: (с) SXC / Peter.W.