Больше чем работа: Игорь Честин
Игорь Честин,
Президент WWF России
Идея реинтродукции леопарда на Кавказе появилась у меня больше 30 лет назад, когда я впервые приехал в Кавказский заповедник. В 1983 году я начал там свою первую исследовательскую работу и потом ездил каждый год. Курсовая, дипломная, кандидатская – все там. Я занимался изучением экологии бурого медведя, ходил по следам, изучал его индивидуальные участки и питание — всего в этом регионе у меня было около 300 встреч с медведями — но леопарда на Кавказе я ни разу не видел: в тех местах он исчез примерно в 1920-е годы, после этого бывали только единичные заходы.
В 83-м году я часто ходил по заповеднику с опергруппой, которая ловила там
браконьеров. Во время одного из рейдов они увидели самку леопарда с двумя
котятами, которая охотилась за лисой. С тех пор самок с детенышами там никто не
видел, но именно тогда у нас с моим наставником и другом профессором Анатолием
Кудактиным впервые возникла мысль о восстановлении леопарда в этом регионе. К
ней я вернулся только в начале 2000-х, когда уже работал в WWF.
Чтобы посмотреть, где леопард сохранился и где его можно восстановить, мы провели оценку численности переднеазиатского леопарда по всему Кавказу. Оказалось, что наиболее жизнеспособная группировка осталась в Иране — там живут как минимум 200 животных, и те леопарды, которые еще встречаются в Армении и на юге Азербайджана, полностью зависят от приходящих из Ирана животных. В Грузии, как и в России, леопард на тот момент уже исчез. Мы изучили регион и поняли, что места для леопарда практически не осталось. Достаточные площади неосвоенных лесов, пригодных для леопардов, есть только на западе Кавказа — в России и Абхазии. Это около 1 миллиона гектар: теоретически, там могут жить до ста животных, которые стали бы вторым, северным ядром популяции переднеазиатского леопарда, отдельной жизнеспособной группировкой. Северо-западный российский Кавказ и Иран вместе могли бы обеспечить существование более мелких группировок в России, Армении и Азербайджане.
В 2005 году мы вместе с Академией наук разработали программу реинтродукции, утвердили ее в Министерстве природных ресурсов Российской Федерации, согласовали с группой специалистов по кошачьим Международного союза охраны природы и нашли спонсоров для строительства в Сочинском национальном парке Центра разведения и реабилитации леопарда на Кавказе. Потом Правительство России выделило дополнительные деньги в рамках олимпийского бюджета. Сочинский Центр — единственный в России центр по разведению редких животных, построенный по всем правилам. Он оборудован всем необходимым — дистанционными системами управления, «электропастухами», камерами слежения. Первые животные туда поступили в 2009 году, сейчас там размножаются две пары, у них было уже 5 пометов. Годовалые котята отделяются и перемещаются в большие вольеры, где молодые леопарды учатся охотиться.
В прошлом году были выпущены на волю три животных из первого и второго пометов. Чтобы выбрать подходящее место, мы объехали на лошадях практически весь Кавказский заповедник, а после выбора в течение 8 лет обеспечивали усиленную охрану от браконьеров и помощь копытным в переживании трудных сезонов. Первый год после выпуска леопардов показал абсолютный успех программы: животные совершенно дикие, прекрасно охотятся на самую разную добычу. За год не было ни одного нападения на домашний скот, более того, они ни разу не попались на глаза людям, хотя иногда находились в непосредственной близости. Леопарды освоили большие территории, мы следим за их перемещениями по спутниковым ошейникам. Информация приходит каждый день в 11 часов утра, и каждое утро, где бы я ни находился, я открываю карту и смотрю, как поживают наши леопарды. В общем, понятно, что место для выпуска мы выбрали очень правильно. В следующем году планируется выпуск еще пятерых животных.
Сейчас все, что касается подготовки леопардов в центре и мониторинга в природе работает хорошо, но развития, к сожалению, нет. Из-за не очень понятной ситуации с управлением программой в Минприроды России, уходе ключевых сотрудников остановилось международное сотрудничество. Наши иностранные коллеги просто не знают, с кем им работать, кто принимает решения. А ведь от них зависит поступление в Центр новых животных, которые жизненно необходимо для обеспечения генетического разнообразия создаваемой вольной группировки. Еще одна угроза программе — возможное расширение территорий горнолыжных курортов из района Красной Поляны на территорию Кавказского заповедника и Сочинского заказника. Это очень серьезно, и может похоронить всю идею создания «второго ядра» для всего Кавказа, перекрыв единственный путь расселения леопардов на восток вдоль Главного Кавказского хребта.
Я родился и вырос в Москве, побывал почти в 100 странах, но именно Кавказ для меня стал вторым домом. Мне там всегда очень хорошо, я очень люблю и хорошо знаю эти места, поэтому наш проект по восстановлению леопарда для меня не только работа, но и личный интерес. И любая угроза ему, в том числе и угроза хозяйственного освоения заповедника, для меня все равно что разрушение моего дома. Я рассчитываю, что нам удастся не допустить разрушения уникальных природных комплексов и будущего переднеазиатского леопарда ради сомнительных «покатушек».